В конце 1761 г. после смерти императрицы Елизаветы Петровны новым государем стал Петр III, но уже через полгода был свергнут собственной супругой: 3 июля 1762 г. в 3 часа утра в Москву прибыл гвардейский офицер с манифестом о вступлении Екатерины II на российский престол. Это сообщение привело в недоумение далеких от придворной борьбы москвичей. Собравшийся в Кремле народ встретил возглас московского генерал-губернатора «Да здравствует императрица Екатерина!» глубоким молчанием.
33-летняя императрица постаралась завоевать расположение своих подданных коронационными торжествами. Екатерина инкогнито прибыла 9 сентября 1762 г. из Петербурга в подмосковное Петровское, где прошли последние приготовления. Для доставки всего необходимого потребовалось 19 тысяч лошадей и почти 80 тысяч человек. По пути следования кортежа императрицы заблаговременно были установлены несколько триумфальных ворот, городские улицы украсили ряды фигурно обрезанных елей и арки из цветов и зелени, к домам пристроили, украсив разноцветными флагами и коврами, высокие галереи для зрителей.
13 сентября Екатерина — впервые как императрица — в роскошной карете в окружении свиты в раззолоченных мундирах торжественно въехала в Москву. Коронация состоялась 22 сентября. Народ еще накануне, невзирая на сильный дождь, начал стекаться к Кремлю. В 10 часов утра трубы и литавры возвестили о начале церемонии. Под колокольный звон Екатерина направилась из дворца в Успенский собор, где на нее была возложена корона. Вышедшую из храма коронованную императрицу приветствовали гвардейские полки, один за другим раздавались орудийные салюты. Затем последовала торжественная аудиенция и праздничный обед в Грановитой палате. Пасмурная с утра погода к вечеру сменилась на ясную, а с наступлением темноты всю
Москву озарила праздничная иллюминация.
Разноцветные огни украшали колокольню Ивана Великого и кремлевские дворцы. Главный фейерверк был устроен напротив Кремля — в Замоскворечье. Зажглись огромные вензеля Екатерины, аллегорические картины и надписи к ним: «Жезл правости, жезл царствия твоего» (под рисунком скипетра), «Закон управляет, меч защищает» (под мечом), «Предвестие вёдра» (с изображением радуги) и другие. Наряженные «гениусами» и «фавнами» актеры выкрикивали поздравления.
На позолоченных колесницах лежали зажаренные целиком быки, рядом возвышались пирамиды дичи и разных сортов хлеба, предназначенные для раздачи простому народу. Телеги были уставлены посеребренными бочонками меда и пива. На Красной площади из фонтанов лилось белое и красное вино. Тут же выступали фокусники и акробаты, в балаганах шли представления. Императрица со свитой разъезжала по улицам, наблюдая за гуляньем, в толпу кидали серебряные жетоны, отчеканенные к коронации. Празднество продолжалось целую неделю.
Екатерина провела в Москве и осень, и следующую зиму. На масленицу был устроен грандиозный карнавал. Его сценарий написали лучшие стихотворцы А.П. Сумароков и М.М. Херасков, а режиссером был великий русский актер Ф.Г. Волков. В представлении участвовали 4 тысячи актеров. Были построены гигантские декорации для представления различных «картин». Каждую такую конструкцию везли на огромной платформе две дюжины быков. Маскарад был устроен не только с целью увеселения, но и чтобы показать «гнусность пороков и славу добродетели».
Вначале представлялись картины «Зла», которое олицетворяли хищники, пожирающие своих жертв, и «Обмана» — в виде жалящих в сердце змей, скрывающихся в цветах. «Невежество» ехало на осле, ведя за собой слепых, ленивые шли с «Праздностью». С «Малоумием» двигались глупые педанты, вруны, забияки и хвастуны на деревянных лошадках. Пьяницы окружали прикованных к винной бочке трактирщиков. Чиновники-взяточники с нашитыми на одежду крючками несли крапиву и надписи «завтра»; хромую «Правду» на костылях гнали туго набитыми денежными мешками. Чтобы подчеркнуть порочность обличаемых явлений, процессию сопровождали музыканты в одеждах, надетых наизнанку, некоторые шли задом наперед, другие ехали на коровах и верблюдах. Люди тащили карету, в которой сидела лошадь. В другой карете девочка с розгой присматривала за старухой, играющей в куклы. Парами шли карлики и великаны.
После этого «мира наизнанку» началось шествие, олицетворявшее «золотой век». Одна за другой следовали колесницы античных богов в окружении муз, знаменитых поэтов, философов и героев прошлого. Отроки в белых одеждах пели гимны о торжестве мира и справедливости, нарядные земледельцы кидали в огонь военное оружие. Наконец с процессией, изображающей различные добродетели, науки и искусства, появлялась Минерва — богиня мудрости.
Зрители в течение трех дней наблюдали этот карнавал. Все это время его устроитель Ф.Г. Волков не слезал с лошади, следя за порядком в бесконечной процессии, тянувшейся по Басманной, Покровской и Мясницкой; сильно простудился и умер. Несмотря на холодную погоду, народ заполонил улицы, занял балконы, расположился на крышах, наблюдая за аллегорическими представлениями. Для большинства людей они оставались малопонятными, несмотря на щиты с разъяснительными надписями и выкрики глашатаев. Грандиозный карнавал должен был восславить Екатерину — именно она подразумевалась под богиней мудрости. Новое правление представлялось «золотым веком» после прежних непросвещенных царствований. Однако москвичи видели в Екатерине, скорее, «вторую Елисавет», чем «торжествующую Минерву». Покойную императрицу Елизавету Петровну, подолгу по-домашнему жившую в Москве, здесь любили.
Екатерина II не ограничилась одними декларациями о просвещении и добродетели. После коронационных торжеств императрица повелела начать строительство в Москве Воспитательного дома для сирот и общественной Павловской больницы. По отношению к древней русской столице у Екатерины были серьезные планы. Москве были уготованы преобразования сообразно канонам гармонии эпохи просвещения. Материалом для новых классических построек должны были послужить древние сооружения, прежде всего — стена Белого города. Полностью должен был измениться облик исторического центра Москвы. Проект архитектора В.И. Баженова предусматривал превращение Кремля в «русский Акрополь» с открытыми лестничными маршами, колоннадами и обелисками.
В начале 1767 г. Екатерина II вновь приехала в Москву, чтобы заранее подготовиться к работе Уложенной комиссии, состоящей из выборных депутатов разных сословий. Комиссия должна была дать стране справедливые законы, для чего следовало рассмотреть как главный «Наказ», подготовленный самой Екатериной, так и наказы представителей разных городов. Московская делегация предлагала меры по городскому благоустройству, переходу к планомерной застройке, организации банков, которые выдавали бы ссуды на каменное строительство под залог новых домов.
30 июля Уложенная комиссия торжественно открылась в Кремле в присутствии Екатерины II. Делегаты преподнесли ей почетный титул «Великой Премудрой Матери Отечества», который императрица отклонила, посоветовав предоставить потомкам возможность оценить ее дела. Екатерина была разочарована тем, что ее проникнутый идеями просвещения «Наказ» не находил отклика у делегатов, бесконечно споривших друг с другом о податях и торговых монополиях. На следующий год Комиссия была распущена под предлогом начавшейся русско-турецкой войны.
Для Москвы настало время тяжелых испытаний — пожары, причинившие огромный ущерб, страшная эпидемия занесенной из Турции чумы, жестоко подавленный Чумной бунт, волнение во время Пугачевского восстания. Измученный лишениями простой народ готов был последовать за именем «законного государя Петра Федоровича». Не случайно, что именно Москву, где вера в «Петра III» была особенно сильна, избрали местом публичной казни Е.И. Пугачева.
В январе 1775 г., через две недели после этой казни, Екатерина II в третий раз за свое царствование прибыла в Москву. Сорокапятилетняя императрица успела избавиться от многих иллюзий молодости. Чтобы заставить народ забыть прошлые лишения, Екатерина собиралась устроить грандиозные торжества в честь успешно завершившейся войны с Турцией. Пока же в разоренной Москве даже императрица чувствовала себя неудобно в спешно сооруженном для нее на Пречистенке деревянном дворце, холодном и неустроенном.
Как писала сама Екатерина, от нее в Москве «все большие и малые в восторге». Впрочем, новые законы императрицы, принятые весной 1775 г., были встречены в Москве неоднозначно. Многочисленных мелких торговцев исключили из купеческого сословия и обложили подушной податью. Больно задели самолюбие купцов и отставных младших офицеров ограничения в размерах их экипажей. По словам современников, этот указ произвел в Москве большее неудовольствие, чем бедствия чумы и пугачевщина. Бедные, но самолюбивые дворяне в знак протеста даже уезжали из города.
Наконец пришло время празднования победы над Турцией. 16 июля состоялось чествование героя войны генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева. Улицы были заполнены боевыми полками. Под пушечные залпы, трубы и литавры Екатерина со свитой, сопровождаемая фельдмаршалом, прошла с Пречистенки в Кремль, где в Грановитой палате лично вручила награды отличившимся в сражениях. Обратно из Кремля императрица и Румянцев ехали уже в каретах в сопровождении гвардейской кавалерии.
Для грандиозного народного гуляния на Ходынском поле было устроено «море на твердой земле». Выстроенные архитектором Баженовым на восточный манер потешные дворцы были названы в честь присоединенных к России крепостей. Обширный луг объявили «Черным морем», а ведущие к нему дороги — «Днепром» и «Доном», на одной из них стоял обеденный зал «Азов» и ярмарка «Таганрог», на другой — театр «Кинбурн». На обозначенном песком «Крымском полуострове» находилась бальная зала «Керчь». Гуляние открылось 21 июля. Вокруг раздавали даровое угощение, играли различные театральные представления. Подмостками служили стоящие на земле настоящие корабли, с мачтами и парусами. Сама императрица обедала в «Азове», потом делала покупки в «Таганроге». Вечером на сухопутных «кораблях» устроили грандиозный фейерверк, изображающий сожжение турецкого флота.
В этот раз Екатерина II прожила в Москве целый год. Летом она восхищалась роскошью пригородных усадеб московских аристократов. А вот старинные летние резиденции русских царей Екатерину совсем не устраивали. Бывший некогда «восьмым чудом света» деревянный дворец в Коломенском был разобран за ветхостью. Как-то во время прогулки по Коломенскому императрицу поразил чудесный вид соседнего владения князя Кантемира. Имение было немедленно куплено и переименовано из Черной грязи в Царицыно. Для Екатерины здесь сразу соорудили легкие постройки, где она провела летние месяцы. Архитектору В.И. Баженову было дано поручение построить в Царицыно дворец, достойный стать летней резиденцией императрицы.
Другому знаменитому архитектору М.Ф. Казакову Екатерина поручила строительство за Калужской заставой «подъездного» Петровского дворца, заложенного в честь победы над турками. Еще один дворец строили в Лефортове на месте сгоревшего Головинского дворца императрицы Елизаветы Петровны. Из-за войны остался нереализованным баженовский план кардинальной перестройки Кремля. Часть уже снесенной кремлевской стены (со стороны Москвы-реки) пришлось восстанавливать заново. М.Ф. Казаков приступил к строительству в Кремле здания Сената, на куполе которого сейчас развевается государственный флаг нашей страны.
Не забывала Екатерина II и о благотворительности. За Мещанской слободой построили Екатерининскую больницу, чуть позже на Божедомке появился Инвалидный дом. Вообще строительные работы в Москве в этот период приобрели невиданный прежде размах. Сама императрица удивлялась Москве: «Это город есть феникс, воскресающий из пепла». В 1775 г. Екатерина утвердила первый генеральный план застройки Москвы, предусматривающий широкие улицы и просторные площади. На месте полностью снесенной стены Белого города появились бульвары.
В четвертый и последний раз Екатерина II посетила Москву в 1787 г., возвращаясь из путешествия по присоединенным причерноморским землям. В древней столице 58-летняя государыня намеревалась отпраздновать 25-летний юбилей своего правления. В июне Екатерина прибыла в Коломенское, где ей весьма понравился временный дворец, возведенный всего за полгода. А вот почти построенный В.И. Баженовым Царицынский дворец государыня приказала снести — строить новый было поручено М.Ф. Казакову, но он не успел закончить строительство при жизни императрицы.
27 июня, в канун памятного дня прихода к власти, Екатерина II, в сопровождении свиты и московских властей, торжественно въехала в древнюю столицу. У Серпуховской заставы по этому случаю были устроены триумфальные ворота, в их боковых нишах играли два оркестра. Именитое купечество и представители ремесленных цехов преподнесли государыне хлеб-соль. У Каменного моста императрицу встречали многочисленные воспитанники городских учебных заведений во главе с наставниками. Екатерина II смогла убедиться, что ее мечты о просвещении не остались бесплодными. Под звон колоколов и артиллерийский салют кортеж въехал в Кремль.
Народ радостно встречал императрицу. Существует предание, что Екатерина, поселившись в Петровском дворце, отослала всю свою свиту, заявив, что хочет остаться во дворце под охраной своего народа, после чего огромные толпы окружили дворец и восклицали, стараясь перекричать друг друга: «Не шумите, не нарушайте покоя нашей матушки!». Смогла ли спать императрица при такой «народной заботе», предание умалчивает.
К концу правления Екатерины II Москва заметно изменилась. В центре — Китай-городе — практически не осталось деревянных зданий. В бывшем Белом городе (в пределах Бульварного кольца) половина домов было уже каменными, только окраины по-прежнему оставались почти сплошь деревянными. На Красной площади впервые были выстроены каменные ряды. Рядом на Петровской площади открылся театр Медокса — будущий Большой. В это время в Москве появляется много зданий, ставших со временем историческими памятниками: старое здание Московского университета и Пашков дом на Моховой, особняк Чернышева на Тверской (будущая резиденция городских властей), дворец Долгорукова-Крымского (Благородное собрание, затем Дом Союзов).
«Блестящий век Екатерины» продолжался в Москве еще десятилетия спустя после смерти императрицы в 1796 г. Первопрестольная стала местом, где при Павле I и сменившем его Александре I доживали свой век прежние екатерининские вельможи. Здесь был их мир, они задавали тон в московском обществе. Один из московских литераторов, знакомый А.С. Пушкина, вспоминал о своем первом посещении Благородного собрания в Москве: «В огромной его зале, как в величественном храме, как в сердце России, поставлен был кумир Екатерины, и никакая зависть к ее памяти не могла его исторгнуть. Чертог в три яруса, весь белый, весь в колоннах, от яркого освещения, как в огне горящий, тысячи толпящихся в нем посетителей и посетительниц в лучших нарядах, гремящие в нем хоры музыки и в конце его, на некотором возвышении, улыбающийся всеобщему веселью мраморный лик Екатерины, как во дни ее жизни и нашего блаженства!»
Д. Никитин, кандидат исторических наук
